— Простите меня, сэр. Кажется, я очень неблагодарное существо. Но войдите в мое положение…
— Все обойдется, Сэм, — дружелюбно тронул меня за плечо Добби. — Вирус карликовых растений оказался первым, который мне удалось потом перенести на лабораторных животных. В чем моя цель изучения вирусов? Изучить — чтобы приручить, сделать их полезным орудием в руках человека.
Ах, умел говорить сэр Добби и заставлять слушать себя!
— От вашего заболевания не останется и следа, Сэм, уверенно сказал он.
— Простите, а я не уменьшусь и не сделаюсь карликом? — боязливо спросил я.
— Да нет же, — засмеялся Добби. — Ну, разливайте спирт по колбам. В них как раз и находятся, видите, желтые сухие ягоды «бушмагого». Мы составим из них экстракт, отгоним спирт и получим кристаллическое вещество, которое очень интересно по своим свойствам. Если впрыснуть его кролику, то сыворотка этого кролика станет способной нейтрализовать действие вируса колючки. Эта сыворотка совершенно вылечит вас, Сэм…
— Спасибо! — радостно сказал я. — Уж я постараюсь помочь вам в получении сыворотки.
В тот день я работал с большим азартом.
За обедом я спросил Добби:
— Какое же несчастье постигло вашего друга, о котором вы рассказывали?
Добби тяжело вздохнул.
— С тех пор я не видел его. В журнале мне встречались талантливые статьи, подписанные этим молодым американским врачом. Но как-то пришла весть, что он убит своим слугой в Мексике…
— Доктор Рольс? — пробормотал я.
— Ах, вы тоже знавали его? — прищурился Добби.
— О нет!.. Я просто читал в газетах о таинственном убийстве в Саматлане…
Я нарочно исказил название города Масатлана, и мне стоило больших усилий побороть душевное волнение, которое охватило меня.
ДЕСЯТАЯ ТЕТРАДЬ
I
Любопытство мучило меня. Что означали таинственные приключения той ночи, когда кто-то заглядывал ко мне в комнату? Почему Добби был как будто разочарован, когда увидал меня пойманным под каштаном? И как странно, что Добби знал покойного доктора Рольса. Может быть, не он открыл вирус «колючки бушменов», а бедный Рольс, который и поплатился впоследствии… А если это так, то…
И вместе с тем было очень интересно работать в лаборатории.
В течение нескольких дней мы отгоняли спирт от экстракта, и, наконец, на дне колбы Добби получил около унции темной маслянистой смолы.
— Но это еще не все, — сказал он, рассматривая полученный продукт. — Здесь вирус находится в соединении с массой других белковых веществ. Надо его отделить от них.
И опять продукт подвергся растворению в реактивах, а раствор пошел в фильтры и центрифугу.
Центрифуга Добби делала шестьдесят тысяч оборотов в минуту, и только спустя три часа после начала центрифугирования Добби выключил рубильник и вынул пробирку из аппарата.
— Вот вирус в чистом виде! — произнес с торжеством Добби, подняв пробирку в руке. — Смотрите.
Мелкокристаллический, слегка желтоватый порошок лежал на дне пробирки.
Стрелка высокочувствительных электромагнитных весов показала: 14,55701.
— Вычтем чистый вес пробирки, — сказал Добби. — Он равняется четырнадцати целым пятидесяти пяти сотым грамма. Сделаем поправку на влажность и атмосферное давление. — Он чуть прищурил глаза и выговорил: Около пятнадцати миллиграммов чистого вируса. Принесите шесть кроликов из клетки номер девять.
Через полчаса я поочередно подносил к Добби кроликов, держа их за уши. Добби уже успел растворить крупинку вируса в физиологическом растворе и впрыснул кроликам по шприцу. Колба с оставшимся раствором была поставлена в термостат. Я зажег бунзеновскую горелку. Добби тщательно запаял ампулу с чистым вирусом и приобщил ее к своей коллекции.
Рука его слегка дрожала, когда восковым карандашом он написал на ампуле: «Бушм-агого. В. 12».
— Теперь я спокоен, Сэм, — произнес Добби с видимым удовольствием. — Все количество добытого мною ранее вируса ушло на опыты. А мне надо было иметь полную коллекцию вирусов. Да еще следовало помочь вам. Только на днях я наконец получил плоды колючки из Угого через контору, которая занимается комиссионерством в Центральной Африке.
— Это стоило вам много денег? — отозвался я.
Добби посмотрел на меня прежним взглядом, который мне не переставал нравиться.
— Хм… Когда работаешь для науки, — нельзя задумываться над затратами… — Он добавил: — Для науки не надо жалеть ни трудов, ни средств. Через неделю ежедневных впрыскиваний сыворотка кроликов накопит антагониста вируса, и свежее лекарство против заболевания будет готово для вас, Сэм.
— Это будет отлично, сэр, — отозвался я. — Ведь тогда ваша работа будет проверена на мне. Признаться, когда-то мне даже хотелось участвовать в подобном эксперименте.
— Хм… Вот как?
— Да, сэр. Лорд Паклингтон из Олдмаунта…
— А, неудачливый дилетант, которого выгнали из королевства? — спросил Добби. — Вы и его знали?
— Нет, сэр. Я никогда не видал его. Но история…
— История его преступлений облетела весь свет, насмешливо сказал Добби. — И он плохо кончил, этот лорд. Даже хуже несчастного Рольса.
— Хуже, чем убит? — прошептал я.
— Хм… Об этом писали в газетах. Он не вынес несчастья. Разрыв сердца.
— Бедняга! — искренне отозвался я.
II
Сыворотка была готова через неделю, и я, получив впрыскивание свежего антивируса, с нетерпением ожидал результатов лечения.
Добби большей частью сидел за письменным столом в кабинете, приводя в порядок солидную рукопись; Он мало занимался в лаборатории, заглядывая в нее только изредка и наблюдая за моей работой.
Он выучил меня делать химические реакции на белок, и они у меня уже отлично удавались.
— Вам всегда будет обеспечен кусок хлеба, Сэм. Наука нуждается не только в лабораторных служителях, а и в людях, которым нравится живое лабораторное дело. Область изучения вирусов безгранична. Каждый работающий над вирусами будет рад иметь вас своим помощником…
Я входил во вкус изучения вирусов. Добби был неизмеримо ученее «змеиного профессора», который, как мне теперь казалось, больше интересовался получением доходов со своей ужасной фермы. Из уроков Добби я черпал полными горстями интересные сведения.
Мало было выделить вирусы в чистом виде. Добби нашел способ изменять их свойства.
— Вирусы, Сэм, — белковые тела, — сказал однажды Добби. — Белковая молекула, по моему представлению, состоит из центрального ядра и множества боковых цепей. Так думал еще Эрлих. Эти цепи активны. Они являются основой безграничного разнообразия белковых тел с их удивительными свойствами находиться в постоянном обмене с окружающей средой. Я задал себе вопрос: «Знаю химическое строение цепей. Знаю строение молекулы вируса табачной мозаики. От наличия какой цепи зависит заразное свойство вируса?» Я убрал одну цепь. Но вирус продолжал оставаться вирусом. Значит, заразное начало зависит не от этой цепи. Я перепробовал множество возможностей, и, наконец, дело оказалось не таким кропотливым, как я думал. В каждом вирусе есть такая цепь, которая названа мною паразитарной. Молекуле вируса через эту цепь легче всего осуществлять обмен с внешней средой, выбирать из нее не отдельные простые вещества, а целые куски других белковых молекул. Но для этого молекула вируса должна разрушить другую, невирусную белковую молекулу, что мы и видим в природе. Мой виварий состоит из животных, на которых я пробую различные виды измененных вирусов. Вот и все…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
